На бегу - Любовь Деточкина

Рональд протянул ему карточку.

– Перевел.

– Сейчас из банка позвонят.

Эдгар кивнул и уставился в темный экран смартфона. Через несколько минут раздался звонок.

– Здравствуйте. Да, подтверждаю перевод. Все точно. Спасибо.

Рональд достал из внутреннего кармана маленькую шкатулку, вынул из нее капсулу и протянул Эдгару.

– Что с этим делать?

– Проглотить.

– А дальше?

– Не пробовал.

– Ты же понимаешь, что я тебя найду, если не сработает?

– Понимаю.

Рональд кивнул и вышел за дверь.

Эдгар стоял посреди кабинета, двумя пальцами держа капсулу. Лицо его приобрело странное выражение. Он боялся каждой клеточкой своего существа. Боялся, что капсула в дрожащей руке окажется лишь злой шуткой демона, которому он только что отдал все свои сбережения.

Потом Эдгар закрыл глаза, положил капсулу в рот, проглотил и рухнул на пол, неуклюже распластавшись по ковру.

– Сработало! – подумал Эдгар.

Потом осмотрелся. Увидел ворота рая, и понял, что сработало не так.

Полный негодования, он отправился к воротам, перебирая в уме, что сделает с этим рогатым, посмевшим одурачить и обокрасть одного из главных архангелов.

Эдгар постучал. Открылось маленькое окошечко. В нем мелькнул глаз и часть кривого носа.

– Вам не сюда. Вниз по дороге пятьсот метров.

– Открывай! Ты что не видишь, кто перед тобой?

Глаз пристально уставился на Эдгара.

– Вниз по дороге. Удачи!

– Я тебя отправлю навоз лопатой грести! Немедленно открывай!

Эдгар со всех сил забарабанил по воротам, ответа не последовало. Эдгар пнул ворота и пошел вниз.

Перед воротами ада стоял демон. Он улыбнулся и открыл одну половину ворот, делая приглашающий жест.

– Как мне найти Рональда?

– Спец-обслуживание?

– Пошути мне еще!

Демон широко улыбнулся.

– Второй круг, кабинет 206.

Эдгар шагнул к воротам. В проеме появилась гончая. С обнаженных желтых клыков капала слюна. От рыка заложило уши.

– Тихо Зер! Он наш.

Гончая отступила.

– Не ваш, – ответил Эдгар и зашел. Демон засмеялся ему в след.

Эдгар резко дернул ручку двери 206, она издала скрежещущий звук и заклинила.

– До упора вниз, – раздалось из-за двери.

Эдгар нажал, и дверь открылась.

– О! – сказал Рональд, присматриваясь к Эдгару.

– Ты понимаешь, какому унижению меня подверг?

Рональд продолжил всматриваться и обошел вокруг Эдгара.

– Интересно, – сказал Рональд задумчиво.

– Ты сейчас же вернешь мои деньги, и если хоть одна душа узнает об этом, я сотворю с тобой такое…

Дверь распахнулась, в кабинет заглянул молодой черт.

– Говорят, что в раю умер архангел. Как вам такое, мастер?

Рональд махнул рукой, черт высунулся из проема и тихо прикрыл за собой дверь.

– Вот видишь, умер. Сделка честная.

– Ты издеваешься? Я перед тобой стою.

– Тебя угнетало бессмертное существование. Я продал тебе возможность умереть. Заметь, выполнил свои условия договора.

– Но я же не умер!

– Умер. И оказался здесь. Я не виноват, что Творец не создал никакой иной смерти, кроме этой.

– Но в моем-то случае ничего не изменилось, я уже был в раю.

– В твоем случае как раз изменилось, – лукаво улыбнулся Рональд.

– Что?

– А ты не заметил?

Эдгар посмотрел и увидел змеящиеся фиолетово-черные потоки энергии вокруг себя.

– Приятно отдохнуть, – сказал Рональд и нажал кнопку на столе.

В дверь вошли два демона.

– Ты не посмеешь!

Рональд отвернулся к висевшей над столом картине. Демоны схватили Эдгара и потащили прочь.

– Вы не имеете права, я пресветлый архангел!

Дверь закрылась. Еще некоторое время из коридора были слышны перечисления регалий Эдгара.

Рональд открыл верхний ящик стола, достал пузырек, высыпал на руку капсулы, пересчитал их и убрал обратно. Нажал на телефоне единицу. После долгой череды гудков, комнату заполнил голос.

– СЛУШАЮ.

– Осталось семь капсул.

– КОГДА ЗАКОНЧАТСЯ, ЗАЙДЕШЬ.

– Можно вопрос?

– ДА.

– А почему нельзя даровать им настоящую смерть, конец существования?

В комнате повисла вязкая тишина. Рональду показалось, что она длится вечно. Он медленно потянулся к кнопке «отбой».

– ЕСЛИ БЫ Я ЗНАЛ, КАК…

Рональд застыл, слушая биение коротких гудков.

Ты сидишь, ноги по щиколотку в воде. Она такая теплая, что почти не ощущается. Вдалеке плавно скользит пароход. Блики солнца отпружинивают от волн. Слышен чей-то звонкий смех. Брызги от разыгравшихся ребятишек попали на твое лицо, и почти сразу же высохли от жаркого солнца. Ты смотришь на кромку горизонта, такую тонкую, практически незаметную в это время дня.

Скоро солнце опустится ниже, и линия, разделяющая землю и небеса, станет явной и отчетливой, но лишь до прихода ночи, которая поглотит собой это разделение. Ночью все равны. И ангелы, вышедшие покурить на крышу после долгой, утомительной смены хранителей чьей-то жизни. И черти, сбежавшие в парк и радостно уминающие несколько порций мороженого наперегонки. Ночь учит нас принимать все серым, с мягкими, нечеткими очертаниями, не дает разглядеть, где заканчивается собственная рука, протянутая в безграничную темноту. Дает привыкнуть к чувству, что все – одно целое и то, что ты ощущаешь себя отдельным организмом, лишь мимолетная иллюзия разума.

Твои ноги все еще гладят волны. Яркая, сочная, как апельсин, Луна выстраивает дорожку из пляшущих зигзагов. Желтую дорогу, ведущую в сказочный город, где волшебник может исполнить любое желание. Нужно лишь побежать по этой дороге, отворить ворота замка и, набравшись смелости, произнести свое желание. У тебя есть одно, самое важное, но ты сидишь, а желтая дорога все бледнее. Ты готов выкрикнуть свое желание в этот серый утренний туман, но уже слишком поздно.

Волны приносят прохладу. Ветер окреп, и пена гребней достает почти до колен. Луна растворяется, а бледный ее отпечаток еще долго висит, не желая покидать утреннее небо.